Меч Господа нашего-3 [СИ] - Александр Афанасьев

Они отошли — и китайцы пошли за ними. Много неприятностей доставляли те самые гранатометы, которые можно было носить, они значительно увеличивали огневую мощь китайского десанта. Доставляли неприятности и обычные гранатометы — по прикидкам Лейтенанта гранатометчиков в боевых порядках китайского десанта было едва ли не вдвое больше, чем в европейских армиях. РПГ-7 с осколочной гранатой — не так опасен, если на тебе современная защитная форма НАТО. Но бывает всякое — достаточно было осколку найти незащищенную щелочку и все — смерть или тяжелое ранение.

Когда они откатились к своим машинам, и Крайс стал думать, что дело дрянь — он услышал со спины знакомый отрывистый стук ПК и понял — пришли. Англичанин их не подвел…

Китайцы же, поняв, что силой силу не переломить и, видимо, уже испытывая нужду в боеприпасах (а сколько боеприпасов может иметь при себе десант?) — начали разворачиваться, чтобы бить во фланг проходящей колонне…

Кто-то тяжело плюхнулся рядом — и лейтенант повернулся, рука на автомате сунулась за пистолетом…

— Спокойно, Ганс, это я.

Это был англичанин

— Что с колонной? — спросил лейтенант

— Попали под обстрел. Но это не первый раз, там ребята проверенные, выдержат, отобьются. Что здесь?

— Сам видишь. У них ракетные комплексы!

— У меня несколько машин! Пустим их по дороге, прикроемся ими!

— На дороге нас всех перебьют! Они могли успеть заминировать ее впереди!

— Что предлагаешь?!

— Прочесывание местности. Они не успели поставить мины. Техника идет по дороге, а мы — перебежками по флангам, прикрываем ее. Выставь снайперов на позиции, пусть ничтожат!

Англичанин хлопнул по плечу.

— Заметано! Пять минут!

— Две и не больше!

Мамонт — тронулся вперед, окатив всех клубом вонючего дыма. Германские солдаты и британские контрактники — прятались за идущей вперед техникой.

— Крупный узел сопротивления впереди! — предупредили по связи — раскрылся.

Еще один прием, он отрабатывался американцами и потом — передавался коллегам по НАТО. Техника, колонна — неважно — продвигается вперед. Снайперы — поражают любые раскрывшиеся огневые точки. Все держалось на подавляющем снайперском превосходстве сил НАТО — снайперы противника могли точно поражать цели метров на триста, у снайперов НАТО нормальными дистанциями были от семисот метров и до полутора километров.

— Огонь, огонь!

— У них снайпер и он хорош! Чуть не попал!

— Твою мать! Долбанный полтинник!

— Прикройте нас огнем от брони!

От бронемашин — ударили прикрывающим из автоматов и пулеметов. Неточно — но главное просто отвлечь противника и дать работать снайперам.

— Техника противника впереди… черт!!!

Полоснули трассеры автоматической пушки, снаряды врезались в гору камней. От бронеколонны — ответил крупнокалиберный пулемет на Мамонте.

— Попадание, техника горит.

— Продвигаемся вперед!

Мамонт полз вперед, как осадная башня, принимая на себя пули и ракеты РПГ стрелков.

— Еще гнездо! На час! Четыреста!

— Стоп колонна! Стоп!

— Ракета!

Лейтенант не понял, что к чему — ракеты РПГ Мамонту были не опасны. Потом вдруг — они прижимались к машине и почувствовали это — вся тридцатитонная машина содрогнулась, их окатило горячим воздухом. С грохотом, едва не размахав одного из англичан — раскрылась кормовая, взрывозащитная дверь

— Попадание! Попадание! Вашу мать, попадание!

Лейтенант — сориентировался, полез внутрь. Бронемашина горела, в кабине ничего не было видно — китайцы ударили какой-то термической ракетой, и броня не выдержала. Он нащупал большой контейнер с огнетушителем, перевернул его, рванул рычаг. Огнетушитель сработал, с шипением выбросив на огонь огнегасящую смесь, дышать было нечем. Совсем…

Лейтенант пришел в себя за машиной. Плыл дым, из дымовых шашек и горящего Мамонта, англичане, немцы и немногочисленные афганцы отчаянно обстреливались из-за брони. Слезились глаза, жгло горло.

— Курт…

Шрадт, один из его людей — только покачал головой. Курт был тем солдатом, который вел вперед бронемашину. Это его — попытался спасти Лейтенант.

— Твою мать, да сколько же их?!!

Этот отчаянный крик — привел лейтенанта в чувство. Он знал, что здесь если и не старший по званию — то один из немногих, способный послать людей на смерть и сам пойти на смерть. А это сейчас — было необходимо.

Он напился из фляги. Проверил свое оружие.

— Так, слушать! — получалось плохо из-за обожженного дымом горла, но получалось — их не больше, чем есть, мы просто всех перебьем! Дым по моей команде — и вперед! Использовать укрытия! Прикрывать друг друга! Экономить патроны!

Кто-то бросил дымовуху. Затем еще одну.

— Дым готов!

— Пошли!

И они рванули вперед.

Это кстати, легко так сказать — рванули вперед. Китайцев было больше, все еще больше, и это были настоящие солдаты. Не боевики, не повстанцы — а те, кто сознательно хотел стать солдатами и стал ими, тех, кого учили дисциплине, меткости, взаимной поддержке, выполнению приказов командира. Их командиры тоже учились — они изучали технику и тактику их врагов, придумывали наиболее эффективную технику и тактику их нейтрализации, обучали этому своих людей и учились сами. Они получили приказ — блокировать долину и никого не выпускать из нее, они принадлежали к десантным войскам — элите своей армии и для них немыслимо было отступить и не выполнить приказ. Коммунистическое воспитание придавало им необходимый фанатизм и способность к самопожертвованию. Но против них — стояли люди, которые сделали войну профессией, а не долгом, которые учились убивать настоящих людей, а не черные силуэты на мишенях, которые вели войну здесь уже пятнадцать лет. И перед которыми — был всего лишь еще один противник, которого надо было убить. Только и всего — ни больше, ни меньше.

Им удалось добежать до первой горящей китайской машины — она давала и дым, и какое-то укрытие. Пытающихся ликвидировать прямой прорыв по дороге китайцев — одного за другим убивали снайперы, они тоже были профессионалами смерти и знали свое дело, не промахивались. Залегли около машины и открыли огонь, потом скатились в канаву справа, определив, что справа — сопротивление полностью подавлено, очаги остались лишь слева. Продвигаясь по канаве, они стреляли, меняли магазины и снова стреляли. Плыл пороховой дым и дым от горящей техники, руки и плечи ныли от принимаемой на них отдачи. Стрельба превратилась в чисто механическое действие — ты видишь движение, подводишь красный треугольник прицела и стреляешь. Ни больше, ни меньше.

Потом, в какой-то момент лейтенант осознал одну простую вещь — в них больше не стреляют. Вообще — не стреляют. Совсем.

Он так и сел, где стоял, прямо на каменистую афганскую землю. Как-то сразу навалилась усталость — тяжелая, мутная, захлестывающая с головой волна. Ничего не хотелось — просто так от сидеть и все. Дышать дымом, тупо смотреть перед собой. Он так и сидел — пока кто-то из его людей не подошел, не поднял и не увел его к оставшейся на ходу машине…

— Герр лейтенант, разрешите…

Из-за шума изношенного двигателя старой советской машины слышно было плохо.

— Что ты хотел, Зиммер?

— Герр лейтенант, с конвоем что-то не то.

— Что ты хочешь сказать? — голова не думала совершенно

— Что-то не то, герр лейтенант, что-то такое, чего мы не знаем. Почему китайцы выбросили сюда десант, а? У них что — нет других целей? Четыре самолета. Это были элитные части, очень серьезные части, герр лейтенант. У них что — нет других задач, как остановить наш конвой?

— Может, они просто хотели перерезать дорогу?

— Может быть. А может и нет. Я заметил — эти британцы очень сильно боятся за две машины, как минимум двое из них постоянно рядом с этими машинами. Они с кем-то постоянно пытаются связаться, герр лейтенант.

Думать не хотелось. Совершенно. Громыхали доски кузова, тянуло дизельным угаром из давно прохудившейся выхлопной трубы.

— Забудь. Здесь у всех свои проблемы, Зиммер.

Афганистан, провинция Кундуз

Район населенного пункта Кара-Туркман

Вечер 29 июля 2015 года

Здесь, на северной границе Афганистана — была одна из немногих дорог, позволяющих смыться из этой долбанной страны. Этот пропускной пункт — не использовался конвоями НАТО, с той стороны был бывший Советский Союз, неспокойная территория под названием «Горный Бадахшан» — что-то вроде Афганистана, только там еще не взорвалось все нахрен. Дорога была довольно узкая, плохая, контрольный пост был плохо оборудован. Очевидно, это была тропа контрабандистов и все здесь — были повязаны общими делами и общими интересами. Сам пропускной пункт начинался в районе Кэзель-Калла, на границе обжитой территории и пустыни — но пробка начиналась уже здесь, у Кара-Туркман.